книга: Мзареулов Константин - Танки решают все!

Англичане привыкли воевать чужими руками до последнего солдата союзников.

— Политика вообще далека от критериев нравственности. На этой сцене играет роль один лишь критерий…
— Побеждает сильнейший, — пробормотал Часов.
Сталин снова улыбнулся, на этот раз как-то очень снисходительно. Затем, отрицательно помотав головой, произнес:
— Нет, юноша. Побеждает тот, кто умнее. Кто умеет просчитывать события на много ходов вперед.
читать дальше
— Еще увидимся, — предупредил Алексей. — Ты держись поближе ко мне. Все-таки война вокруг, а ты — одна среди стольких мужиков.
Снисходительно поглядев на него, Аня произнесла равнодушным голосом:
— Для врагов у меня есть автомат, а для нахалов — джиу-джитсу. Кого угощу тем или другим, уже не опасны будут.

был весьма талантливым офицером и, как все талантливые люди, обладал несносным характером

— Светка, опомнись! — взвыл Илья. — Нельзя менять свободу на колбасу!
— А что, я твоей свободой вприкуску с демократией семью кормить буду? — огрызнулась Новикова. — Устроились, сволочи, на шее у народа!
— Кстати, юноша, где вы демократию видели? — Язвительно спросил Антощенко. — Может, во сне или с перепою? Свобода болтать языком вместо того, чтобы работать, — это еще не демократия…

— Товарищ Сталин… — воспрянув духом, взмолился журналист. — Это уже не первый случай. Фронтовые газеты много раз сообщали о таких подвигах…
— Очень плохо, что сообщали! — резко прервал его Верховный. — Я могу понять молодого красноармейца с горячим сердцем, который готов на самопожертвование во имя победы и в порыве боевого азарта бросается на пулемет. Но люди в газетной редакции должны думать не сердцем, а головой, иначе грош им цена. Хороший журналист должен был посоветоваться с фронтовиками, выяснить у них, много ли пользы от подобного подвига. Вы спрашивали об этом у фронтовиков?
— Никак нет, товарищ Сталин, — гордо заявил Ортенберг. — Этот замечательный факт буквально просится на газетную полосу, поэтому мы решили рассказать…
— Вы решили неправильно. — Верховный повысил голос. — В отличие от вас товарищ Сталин нашел время, чтобы поговорить с фронтовыми командирами и услышал в ответ, что никакой пользы от таких поступков нет. Потому как пулеметная очередь бьет со страшной силой, поток металла отбросит тело героя, и амбразура мгновенно будет открыта снова. Вы пытаетесь пропагандировать напрасное самопожертвование, напрасную смерть отважного солдата. Завтра, начитавшись наших глупых статей, десятки красноармейцев безрассудно бросятся на амбразуры, и напрасная гибель этих героев-патриотов будет на вашей совести…
Взгляд его выражал неприязнь и недовольство, что могло означать как легкий нагоняй, так и более серьезные последствия.
— Вы не поняли сути события и едва не устроили пропаганду красивого, но неправильного поступка.

Поляки, по обыкновению, демонстрировали присущие буржуазии подлость и неблагодарность. Даже анекдот родился: «Вторая мировая война — это долгие попытки русских, американцев и англичан заставить поляков воевать против Гитлера»!

— Страшная штука, — сказал Алексей. — Видел у Бахмача, как они с «тигров» башни срывают. На любой дистанции броню проламывают, даже с двух километров.
Оба командира были опытными танкистами, поэтому понимали, что с двух километров еще попасть в цель надо, но предвкушали, как новая машина потреплет вражеских «кошек».

— Какой национальный состав в вашей части?
Растерянный Алексей некоторое время хлопал веками, и Мехлис уточнил вопрос: его интересовало, какую часть личного состава составляют русские и украинцы. Часов никогда не задумывался о столь высоких материях, привычно считая всех подчиненных просто советскими людьми, без деления по нациям. И к какой нации отнести, к примеру, Низкохата — по паспорту хохол, но вырос в Сибири, разговаривает только по-русски. Или москвич Борька Раппопорт — какой он на хрен еврей? Вырос среди русских, в синагогу отродясь не ходил, никаких заветов предков не знает и не признает…

— Не знаю, как звезды, но румыны попали под обстрел и не разбегаются, — задумчиво заметил Заремба. — Вот действительно загадка…

— Пожарными нас еще не называли, — заметил маявшийся бездельем Коротков. — Обычно «коробочки», «утюги» или «слоны». Ты представь, Степа, какая ржачка стояла, когда командир докладывал: дескать, у трех слонов лапти расплелись, а остальным пить захотелось и карандаши кончились, рисовать нечем.

От смерти солдата спасает меткий глаз, а от голода — длинные руки.

Лучшее средство ПВО — это наши танки на вражеском аэродроме.

Первый сюрприз ждал их, когда горевшие самоходки неожиданно открыли огонь почти в упор, поразив пару «тигров», после чего полным ходом отступили. Немецкие танкисты, сильно обиженные таким коварством, бросились в погоню, но здесь их ждало цинично выставленное минное поле

От идеи вторжения во Францию, даже в южной, не оккупированной немцами части, союзники открещивались истово, словно большевистский диктатор предлагал им записаться в компартию.

встречались и сравнительно благоразумные высказывания с призывами не вмешиваться в чужие дела, не спешить с посылкой миротворческих контингентов и вообще подождать развития событий. Авторы редакционной статьи во влиятельной британской газете прямо сказали: мол, не получится восстановить демократию среди радиоактивных руин Москвы, потому как неизбежный ответно-встречный контраргумент поставит на повестку дня вопрос о восстановлении минимального порядка в развалинах Нью-Йорка, Чикаго и Лондона