< Хроническое исключение > Когда все считают, что ты маленький, белый и пушистый, не спеши показывать свои когти и зубы
Этот приятель уже не слышал никого, кроме себя. Он начал напевать с закрытым ртом. Я решил, что музыкант из него неважный. Он все время фальшивил.
читать дальше Как большинство общественных учреждений в нашем городе, тюрьма Аль-Хар уже много десятилетий нуждается в обновлении. Вид у нее такой ветхий, что кажется, при желании заключенные могли бы повалить стены.
Аль-Хар с самого начала была нехорошей затеей, казенным пирогом; кто-то нагрел руки на этом проекте, перерасходовав средства и снизив реальные затраты. Подрядчик использовал блеклый желто-зеленый камень, который поглощает грязные пары из воздуха, вступает с ними в реакцию, покрывается прожилками, становится безобразнее день ото дня и расползается, так как слишком мягок. Он слоится и рушится, крошки летят по всей тюрьме, стены стоят щербатые, как после оспы. Там, где осыпалась известка, камни вылезают наружу. Поскольку в городе редко кого-нибудь сажали, тратить деньги на ремонт тюрьмы представлялось бессмысленным.
- Чем могу служить, леди?
Слово леди я употребил поэтически. Та, что помоложе, была лет на двадцать старше меня.
Ко мне снова пришло вдохновение. Я понял, как превратить дело Брешущего Пса в розыгрыш, который принесет счастье нам обоим.
Старик умеет читать и писать. Он делает таблички и плакаты. Он безвреден. И ему нужны деньги. Я это увидел, когда пришел к нему домой. Так пускай он сам себя и выслеживает. Я могу передавать записи Брешущего Пса нашему клиенту, гонорар мы поделим, и мне не надо будет сутулиться под дождем.
Я не торопился домой. Я подождал, пока дождь смоет с меня этот запах. Интересно, дождь когда-нибудь прекратится? Или надо покупать лодку?
У такой погоды есть и хорошая сторона. С тех пор как начался дождь, Танфер перестали донимать летающие громовые ящеры.
Когда эти чудища впервые появились, все их приветствовали. Они пожирали крыс, кошек, белок и особенно голубей. Голубей мало кто любит. Но у громовых ящеров оказались те же гнусные привычки, что и у голубей. Испражнения чудищ были крупнее и точнее попадали в цель.
Поговаривали об учреждении премии за истребление этих вредных животных.Чудовищ привлекал Холм, где живут богатые и могущественные. Им нравятся возвышенности. И аристократам, и громовым ящерам. Если бы у последних хватало ума держаться поближе к трущобам, им бы ничего не угрожало.
Я открыл дверь:
- А, капитан, я еле-еле узнал вас, вы не в форме..
Сама вежливость. Иногда у меня это получается. Я огляделся. Он был один. Поразительно. Его собратья ходят стаями. Это у них один из навыков выживания.
- Да. У меня особый подход к девушкам. И этот подход неправильный.
Мы закончили ужин, естественно, за мой счет. Что основательно подорвало мой бюджет. Плеймет жрет, как лошадь, но не такую дешевую пищу, как сено.
Может, жители Лудильного ряда и очень практичны, но умом не блещут. Однако я оставил это соображение при себе. Обычно эти два качества сочетаются с третьим: Не очень терпимы.
Рохля глянул на меня волком и скосил глаза на свой бочонок. Я сказал ему:
- Этот мерзавец Сарж предупредил, что все свалит на меня. Морли здесь?
Рохля сразу же поднял вверх палец и задрал бровь. Я мотнул головой, чтобы убедиться, что он меня понял: мне нужно не только узнать, дома ли Морли, но я хочу его видеть. С Рохлей надо все уточнять. Он туповат.
Он из тех парней, которые думают, что если задачу нельзя решить с помощью обмана или дубинки, значит, это не первоочередная задача и ее не стоит решать вовсе. Надо не обращать на нее внимания, и она исчезнет сама.
Морли метнулся к прилавку и сказал несколько слов Рохле. Я заметил отсутствие Уника и мокрые плечи Рохли. Но дух Уника оставался с нами. Дым стоял такой, что хоть топор вешай.
Это неправда, что эльфы бессмертны. Они просто думают, что это так. Только стрела, пронзившая сердце, может их в этом разубедить.
Она попыталась улыбнуться, но не смогла вспомнить, как это делается
- Я зрелое человеческое существо, сэр. Я не рассматриваю всех особей противоположного пола как объект желания.
Морли съехидничал:
- Только тех, кто старше восьми и моложе восьмидесяти.
Хруст удалился на цыпочках. Я ждал, когда ноги его придут в противоречие с бородой. Этого не случилось. Этот гном опровергал законы природы.
У всякой пташки свои замашки.
Ватаги мусорщиков из крысиного народца приступили к своим законным обязанностям - убирать территорию - и незаконным - тащить все, что плохо лежит.
Я видел, как семейство троллей (видно, что деревенщина) таращилось на достопримечательности. Я получил некое предложение от великанши с дурной репутацией, вероятно, эта женщина страдала от простоя. Я столкнулся с шайкой орков, оседлавших красноглазых собак, которые больше напоминали волков. Раньше я никогда не видел орков. Нам было по дороге. Мы шли, обмениваясь байками.
Они были охотниками-следопытами. Специализировались на выслеживании беглых жен. Свирепые, несимпатичные существа, неуклонно идущие по старому следу. Орка, которую они разыскивали, была находчивее всех их, вместе взятых.
У них был план поимки. Они ни на секунду не допускали, что их может перехитрить какая-то женщина.
Похоже, жены у орков на вес золота, на одну женскую особь у них приходится пять-шесть мужских. Орки не признают многомужия, обобществления жен, гомосексуализма и тому подобного. Орки - настоящие мужчины. Треть из них погибают в поединках за женщину, не достигнув двадцатитрехлетнего возраста.
Я смотрел, как удаляются охотники, и у меня не было желания осуждать оркских жен за то, что они при первой возможности дают деру.
Мне встретилось несколько семей кентавров, беженцев из Кантарда, они работали носильщиками. Отличная мысль! Ослы с мозгами и руками, и не нужно грузчиков.
Чем люди богаче, тем меньше им удается привить отпрыскам ответственность за свои поступки.
У меня вдруг возникла трудность. Я оказался меж двух восхитительных женщин, обе очень интересные и разглядывают друг друга, как кошки, собирающиеся вонзить когти. В меня.
Мое предсказание сбылось. Следующим повальным увлечением стала революция.
*********************************
Глен Кук - Седая оловянная печаль
*********************************
Лицо сержанта окаменело. Он прищурился, открыл было рот... нет, грозный Пит всегда сначала думал, потом говорил.
Дверь - такими воротами мог бы гордиться и замок - бесшумно приоткрылась, выглянул какой-то человек. Я с трудом удержался от вопроса, сколько масла пошло на смазку этих чудовищных дверных петель.
Человек поморщился, выражение лица у него было довольно кислое. Интересно, где он посреди зимы ухитрился раздобыть лимон?
Вряд ли я произвел на него благоприятное впечатление, однако он впустил меня в холл. Вот это да! Здесь свободно поместилась бы парочка мамонтов, если бы хозяину стало жаль оставлять их мокнуть под дождем.
- Пойду доложу генералу, - сказал он и ушел, точно ему кол в спину вогнали, маршируя под слышный лишь ему одному барабанный бой. Сразу видно, тоже бывший морской пехотинец.
Он исчез, а я принялся развлекаться, шатаясь по холлу и знакомясь с предками Стэнтнора, целая дюжина коих сердито пялилась на меня с портретов на стенах. Судя по всему, от художников требовалось одно - поймать на лицах моделей выражение нестерпимого страдания. Все эти стариканы определенно мучились от запоров.
Я насчитал трех бородатых, трех усатых и шесть гладко выбритых, но кровь Стэнтноров - крепкая штука. Они выглядели как братья, а не как представители разных поколений семьи, существовавшей со времен основания государства Карента. Датировать портреты можно было только по форме изображенных на них Стэнтноров.
Все они были в форме или доспехах. Все Стэнтноры - солдаты, моряки, морские пехотинцы. Судьба их предопределена от рождения. Хочешь не хочешь - не важно, Стэнтнор обязан служить в армии. Может, этим объясняется семейное (поголовное и хроническое) расстройство пищеварения.
Холл кончался стеной из темного небьющегося стекла, украшенной мозаиками на весьма кровожадные сюжеты из мифов и легенд. Герои убивали драконов, расправлялись с великанами и походя, от нечего делать, попирали ногами горы маленьких трупиков эльфов и гномов. Все это относилось к тем давним временам, когда люди не больно церемонились со своими меньшими братьями.
Дверь в стене была нормального размера и покрыта мозаикой в том же роде. Дворецкий, или как он там назывался, оставил дверь приоткрытой. Я воспользовался ненавязчивым приглашением.
Холл по ту сторону перегородки походил на собор.
Не меньше парадного, в четыре этажа высотой, весь из коричневого со светлыми прожилками камня. На стенах боевые трофеи Стэнтноров. Оружия и знамен хватило бы на целый полк. Пол в шахматную клетку из белого мрамора и зеленого змеевика. Посредине - фонтан: герой на поднявшемся на дыбы жеребце вонзал копье в сердце свирепого дракона, подозрительно похожего на большого летающего громового ящера. Рискованная позиция - еще секунду, и он свалится прямо в когти чудовища. Вид у обоих был невеселый. Я не мог порицать их за это: помирать никому не охота. Скульптор, несомненно, выразил нечто важное для себя, но до меня, увы, не дошло ничего. "Ребята, вы оба хотите заполучить девицу, - обратился я к противникам, - так заключили бы полюбовное соглашение".
Стуча каблуками, я направился к фонтану. Эхо сопровождало меня.
Я огляделся кругом. Коридоры вели в западное и восточное крыло здания. По лестнице можно было подняться наверх, на балконы. На каждом этаже - балкон, на каждом балконе - множество темных, полированных колонн и эхо, эхо. Не дом, а дворец. Музей какой-то. Любопытно, кому могла прийти в голову дикая мысль соорудить такой домище и поселиться в нем?
Высокая, стройная девушка. Брюнетка в желтовато-коричневом платье-рубашке, стилизованном под крестьянское. Крестьянину не заработать на такое и за пять лет.
Бывает, и параноики оказываются правы.
Девушка и незнакомые парни рассматривали меня. Сплошь морские пехотинцы в отставке, чего и следовало ожидать. Девушка выглядела отлично. Она переоделась в весьма соблазнительный наряд.
Гаррет, ты попался... Нет, авось пронесет. Было в ней что-то неприятное. Она излучала готовность, призыв, а хотелось от вернуться, отступить.Точно, есть в ней нечто опасное, недоброе, чувствуется раздвоенное копытце.
Как Морли учит? Ни в коем случае не связывайся с ненормальными бабами, у тебя и без того с головкой неладно. Взрослею помаленьку, не иначе. Конечно, в один прекрасный день и свинья может взвиться в облака.
Но перерасти это свое качество я планировал не раньше чем годков через шестьсот.
- Майк Секстон, - представил меня Питерс. - Он был со мной на островах десять лет назад. Майк, это наша кухарка. - Он указал на троллеобразную старуху.
- Мы уже знакомы.
- Мисс Дженнифер, дочь генерала.
- С ней я тоже встречался. - Я поднялся и через стол протянул девушке руку. - Раньше случая не представилось. Обе ваши ручки были в моей сумке.
Кухарка хихикнула, а Дженнифер посмотрела на меня так, будто прикидывала, в каком виде я вкуснее - в печеном или жареном.
Излишняя осторожность не в моем стиле. Но она способствует продлению жизни. Кроме того, меня никто не видит.
В моей комнате вновь побывал непрошеный гость. На этот раз он удалился в спешке: ключ торчит в замке, дверь открыта. Почему - я понял, войдя в спальню.
Он убил панцирь. Вошел, прикончил беднягу старинным боевым топором и оставил истекать кровью. Топор он бросил на месте преступления.
Морли Дотс - безжалостный негодяй, кровопийца и шантажист. Как и те, кто на него работает. Он паразит, использующий в своих грязных целях самые темные стороны человеческой натуры. В этом ему нет равных, разве кое-кто из парней Чодо Контагью.
В общем, Морли Дотс - квинтэссенция всего, что я ненавижу. Когда-то я и сам был таким, но, твердо решив исправиться, отделался от подобных субъектов. Но Морли я люблю. Ничего не поделаешь - любовь зла.
Клин вернулся и печально провозгласил:
- Он помешался на здоровье.
- Подумаешь, новость! Да он из кожи вон лезет, лишь бы обратить еще кого-нибудь.
Морли - единственный в своем роде убийца-вегетарианец. Он ужасно переживает, что его ближние губят свое здоровье, поедая мясо, не дожидаясь, пока он самолично перережет им глотки. Сдается мне, логика у него хромает. Впрочем, я могу ошибаться.
Она отскочила - и зря. Я был сильно не в форме, любая улитка могла помериться со мной в беге и выйти победительницей. К тому же ногу мне прищемило дверью. Я попался, как мышь в мышеловку.
- Ты спрашивал кухарку, не пропадают ли у нее продукты?
- Нет. - А следовало, должна же она чем-то питаться.
Сверху донесся ужасающий вопль. Крик не затихал. Теперь в нем не было ничего человеческого. Все поглядели вверх.
- Полагаю, он умер, - сказал Питерс, просто констатировал, без тени чувства.
Мы услышали другой крик - полный безумной ярости.
- Вернитесь, мисс Дженни, вернитесь! - орала кухарка.
Дженнифер окончательно потеряла голову. С кинжалом в руках, не переставая вопить, она выскочила на балкон четвертого этажа. Я встревожился, разобрав, что выкрикивает она мое имя.
- Быстрей, Гаррет, - подтолкнул меня Морли: ему уже случалось сталкиваться с одержимыми. В таком состоянии тоненькая, изящная девушка может разорвать на куски взрослого сильного мужчину.
*********************************
Глен Кук - Холодные медные слезы
*********************************
Дуралейник начинал войну на стороне венагетов. Военный Совет Венагеты ухитрился так обозлить его, что он перешел на сторону Каренты, поклявшись коллекционировать головы своих бывших начальников. И с тех пор собрал их немало. Дуралейник стал народным героем в глазах заурядных бездельников вроде нас и большой головной болью для начальников, хотя он выигрывал их войну. Легкость его побед демонстрировала их бездарность, в которой никто из нас никогда и не сомневался.
Скандал распространялся, словно пожар в густонаселенном квартале. Теперь ни один день не проходил без разоблачения того или иного епископа, престора или прелата, наградившего ребенком собственную сестру, отравившего предшественника или укравшего целое состояние, чтобы купить любовнице где-нибудь в деревне скромную хижину из сорока восьми комнат.
Одно из последствий войны в Кантарде - избыток женщин. Десятилетиями юноши Каренты уходили на юг драться за серебряные рудники, и десятилетиями половина из них не возвращалась. Нас, выживших холостых субъектов, такое положение вещей устраивает, но для родителей с дочерьми на выданье жизнь превращается в сущий кошмар.
- Схожу-ка я к Морли, опрокину несколько стаканчиков сельдерейного тоника.
Дин надулся. Мнение старика о Морли Дотсе настолько невысоко, что бледная поганка рядом с ним покажется водонапорной башней.
Стоит мне ступить к Морли на порог, как заведение замирает и все пялятся на меня. Казалось бы, они давно уже должны были привыкнуть ко мне. Но я пользуюсь репутацией, позволяющей думать, что я на стороне, ангелов, а большинство этих парней кто угодно, только не небожители.
Я сказал Плоскомордому: "Как поживаешь?" - и проплыл мимо в указанном направлении. Тарп хрюкнул и продолжал рубать порцию салата, способную насытить - трех пони. Впрочем, размерами Плоскомордый поспорит с тремя пони и их мамашами, вместе взятыми.
Угощайся сам. Возьми себе морковный сок. Морковь улучшает зрение. Надеюсь, у тебя немного прояснится в глазах. И поешь рыбы. Считается, что рыба - пища для мозгов.
Карентийский закон позволяет штамповать монеты кому угодно. Все прочие королевства объявили чеканку денег государственной монополией потому, что разница между стоимостью
металла для монеты и ее денежным достоинством обогащает казну государства. Но и Карентийская Корона свой куш не упустит. Она требует, чтобы частные чеканщики покупали монетные диски или болванки у Королевского Монетного двора, причем за сплав, из которого изготовляют болванки, покупатели расплачиваются чистым металлом того же веса, Прибавьте сюда выгоду, которую получает казна, экономя на изготовлении матриц и жалованье рабочих-штамповщиков.
Большую часть времени система работает как по маслу, а когда случаются сбои, виновных поджаривают живьем, будь они хоть Князьями Церкви или чиновниками Монетного двора (последние все как один - кузены короля). Основа карентийского процветания - надежность карентийской денежной системы. Карента коррумпирована насквозь, но никому не дозволено покушаться на орудие коррупции.
Не нравилось мне это. Мы не раз с упоением грызлись друг с другом, но всегда в шутку. На сей раз я явственно ощущаю его скрытую враждебность. Я задумался, не перешел ли Покойник в какую-то новую, более мрачную фазу своего посмертного существования. В конце концов никто не знает как следует мертвых логхиров, как, впрочем, и живых. Последние несколько сот лет оба этих вида встречаются чертовски редко.
Я вышел из дома, и моим глазам открылось необыкновенное зрелище.
Краск, Садлер, дюжина бандитов и свора громовых ящеров собрались перед входом и таращились в небо.
Грозовой фронт захватил не больше нескольких акров неба. И направлялся прямиком к владениям Чодо. Никогда прежде я не видел, чтобы тучи так близко опускались к земле.
Внутри фронта подрагивали огоньки: три - цвета пламени свечи и один - зловеще-красный. Туча остановилась над поместьем, и желтые огни начали падать на толпу, собравшуюся на лужайке. Через мгновение я увидел трех парней, бредущих по воздуху. Все трое были одеты в старинные доспехи.
Забавно устроено наше мышление. Я не поразился тому, что люди разгуливают по воздуху, я гадал, какой музей они ограбили, чтобы раздобыть свои железные костюмы.
Одна малышка заметила моих ангелов-хранителей:
- Тей, мы в компании. - Девицы обернулись. Уровень враждебности упал как по волшебству. Пятеро парней, особенно пятеро таких парней, способны притушить чью угодно воинственность.
- Вот так-то, - сказал я, ухмыляясь. - Тей, почему бы тебе не присесть? Давай поговорим как цивилизованные люди. - Я похлопал по ступеньке рядом с собой.
Тей огляделась. Ее подружки - тоже. Мои ангелы не произвели на них впечатления людей, обремененных совестью. Им не составило бы труда растоптать стайку девчонок. Они выглядели как людоеды, потребляющие детишек на десерт.
- Я иду туда, - объявил я.
- Ты спятил, Гаррет. - Тей медленно покачала головой.
- Не без того. Но иногда это необходимо.
- Гаррет! Я знала, что ты появишься!
- Пришлось, Майя. Когда твой партнер попадает в переплет, положено принимать меры.
Она взвизгнула и упала на меня. Некоторые особы женского пола не способны отличить шутку от брачного предложения.
- Не хочу ранить твои чувства, детка, но тебе лучше держаться с подветренной стороны, пока мы не раздобудем немного мыла и воды.
- Мы можем бросить ее в реку, Гаррет, - предложила Тей.
Майя метнула в нее убийственный взгляд. Тей ответила тем же. В ходе дуэли никто не пострадал.
- Кто, по-твоему, приносит больший вред? - спросил я, думая про себя, что, пожалуй, не слишком гожусь на роль утешителя. - Нравственные уроды, калечащие тех, кто не может защитить себя? Или убийцы с мертвой душой вроде Клина, который, в сущности, не трогает никого, кроме тех, кто сам на это напрашивается?
В одной женщине я узнал Бесс, самую решительную из его племянниц, а вот другая, над волосами которой колдовала Бесс...
- Майя?
- Я ужасно выгляжу?
- Встань. Повернись. Дай-ка я на тебя посмотрю. - Она выглядела вовсе не ужасно. Хотя, если бы подружки увидели ее в таком виде, они тут же с позором изгнали бы ее из Рока. - Просто теперь мне нечем будет отговариваться, если ты захочешь, чтобы я пригласил тебя в "Железного Лжеца". Разве что дракой, которая может завязаться среди твоих поклонников. - Майя была хороша, о чем я всегда догадывался. Но я не догадывался - насколько.
- На колени, молодой человек, - хихикнула Бесс.
- Мистер Гаррет! - заволновался Дин, словно ревнивый папаша.
- Фу! Я не связываюсь с детьми.
- Я не ребенок, - запротестовала Майя. И если подумать, она была права. - Мне восемнадцать. Если бы не война, я вышла бы замуж и уже завела пару детишек.
Все верно. В довоенные времена их выдавали замуж в тринадцать или в четырнадцать, а к пятнадцати уже теряли всякую надежду сбыть с рук.
- Очко в ее пользу, - сказал я Дину.
- Ты знаешь что-нибудь об этом квартале?
- Тут куча извращенцев.
В сведениях такого рода я не нуждался. У меня довольно хорошее зрение.
- Что это за место, Гаррет?
- Раз ты спрашиваешь, значит, тебе скорее всего здесь не место.
Тварь подскочила футов на сорок и завизжала, как огромнейшая в мире недорезанная свинья. Она перевернулась в воздухе и выделила меня из толпы, что, учитывая ее немногочисленность, не представляло труда. Чудовище бросилось в наступление прежде, чем коснулось земли.
Морли производил меньше шума, чем крадущийся на цыпочках таракан.
- Гаррет, - тихо и испуганно сказала Майя. - Я думаю, что оно не спит.
У нее просто талант сдержанно выражаться .
Оттуда, где мы стояли, я не видел ничего, кроме сияния, но на острове что-то происходило. Народ, который стоял поближе к обрыву, заголосил и начал пятиться назад.
Футах в пятидесяти над островом сформировалось черное пятно тучи. Она быстро росла, закручиваясь, словно водоворот. Все разинув рты глазели наверх. И напрасно.
Три окруженных сиянием типа в древних доспехах с внезапностью молнии выскочили на кромку обрыва и бросились на толпу. Они метали во все стороны огненные копья.
Тем временем внутри вращающейся тучи образовалась шестирукая женщина и немедленно выросла до неимоверных размеров. Милая крошка - голая, с лоснящейся черной кожей, с черепом вместо лица и собачьими сосцами.
Священники истошно взвыли. Компания стражников решила, что им недостаточно много платят, чтобы требовать от них участия в этом представлении.
С поля боя дезертировали люди двух разновидностей. Первые настолько устыдились своего побега, что так и не вернулись назад. Вторые со сконфуженным видом повылезали из щелей, когда представление окончилось. Теперь они рьяно бросились нам помогать.
читать дальше Как большинство общественных учреждений в нашем городе, тюрьма Аль-Хар уже много десятилетий нуждается в обновлении. Вид у нее такой ветхий, что кажется, при желании заключенные могли бы повалить стены.
Аль-Хар с самого начала была нехорошей затеей, казенным пирогом; кто-то нагрел руки на этом проекте, перерасходовав средства и снизив реальные затраты. Подрядчик использовал блеклый желто-зеленый камень, который поглощает грязные пары из воздуха, вступает с ними в реакцию, покрывается прожилками, становится безобразнее день ото дня и расползается, так как слишком мягок. Он слоится и рушится, крошки летят по всей тюрьме, стены стоят щербатые, как после оспы. Там, где осыпалась известка, камни вылезают наружу. Поскольку в городе редко кого-нибудь сажали, тратить деньги на ремонт тюрьмы представлялось бессмысленным.
- Чем могу служить, леди?
Слово леди я употребил поэтически. Та, что помоложе, была лет на двадцать старше меня.
Ко мне снова пришло вдохновение. Я понял, как превратить дело Брешущего Пса в розыгрыш, который принесет счастье нам обоим.
Старик умеет читать и писать. Он делает таблички и плакаты. Он безвреден. И ему нужны деньги. Я это увидел, когда пришел к нему домой. Так пускай он сам себя и выслеживает. Я могу передавать записи Брешущего Пса нашему клиенту, гонорар мы поделим, и мне не надо будет сутулиться под дождем.
Я не торопился домой. Я подождал, пока дождь смоет с меня этот запах. Интересно, дождь когда-нибудь прекратится? Или надо покупать лодку?
У такой погоды есть и хорошая сторона. С тех пор как начался дождь, Танфер перестали донимать летающие громовые ящеры.
Когда эти чудища впервые появились, все их приветствовали. Они пожирали крыс, кошек, белок и особенно голубей. Голубей мало кто любит. Но у громовых ящеров оказались те же гнусные привычки, что и у голубей. Испражнения чудищ были крупнее и точнее попадали в цель.
Поговаривали об учреждении премии за истребление этих вредных животных.Чудовищ привлекал Холм, где живут богатые и могущественные. Им нравятся возвышенности. И аристократам, и громовым ящерам. Если бы у последних хватало ума держаться поближе к трущобам, им бы ничего не угрожало.
Я открыл дверь:
- А, капитан, я еле-еле узнал вас, вы не в форме..
Сама вежливость. Иногда у меня это получается. Я огляделся. Он был один. Поразительно. Его собратья ходят стаями. Это у них один из навыков выживания.
- Да. У меня особый подход к девушкам. И этот подход неправильный.
Мы закончили ужин, естественно, за мой счет. Что основательно подорвало мой бюджет. Плеймет жрет, как лошадь, но не такую дешевую пищу, как сено.
Может, жители Лудильного ряда и очень практичны, но умом не блещут. Однако я оставил это соображение при себе. Обычно эти два качества сочетаются с третьим: Не очень терпимы.
Рохля глянул на меня волком и скосил глаза на свой бочонок. Я сказал ему:
- Этот мерзавец Сарж предупредил, что все свалит на меня. Морли здесь?
Рохля сразу же поднял вверх палец и задрал бровь. Я мотнул головой, чтобы убедиться, что он меня понял: мне нужно не только узнать, дома ли Морли, но я хочу его видеть. С Рохлей надо все уточнять. Он туповат.
Он из тех парней, которые думают, что если задачу нельзя решить с помощью обмана или дубинки, значит, это не первоочередная задача и ее не стоит решать вовсе. Надо не обращать на нее внимания, и она исчезнет сама.
Морли метнулся к прилавку и сказал несколько слов Рохле. Я заметил отсутствие Уника и мокрые плечи Рохли. Но дух Уника оставался с нами. Дым стоял такой, что хоть топор вешай.
Это неправда, что эльфы бессмертны. Они просто думают, что это так. Только стрела, пронзившая сердце, может их в этом разубедить.
Она попыталась улыбнуться, но не смогла вспомнить, как это делается
- Я зрелое человеческое существо, сэр. Я не рассматриваю всех особей противоположного пола как объект желания.
Морли съехидничал:
- Только тех, кто старше восьми и моложе восьмидесяти.
Хруст удалился на цыпочках. Я ждал, когда ноги его придут в противоречие с бородой. Этого не случилось. Этот гном опровергал законы природы.
У всякой пташки свои замашки.
Ватаги мусорщиков из крысиного народца приступили к своим законным обязанностям - убирать территорию - и незаконным - тащить все, что плохо лежит.
Я видел, как семейство троллей (видно, что деревенщина) таращилось на достопримечательности. Я получил некое предложение от великанши с дурной репутацией, вероятно, эта женщина страдала от простоя. Я столкнулся с шайкой орков, оседлавших красноглазых собак, которые больше напоминали волков. Раньше я никогда не видел орков. Нам было по дороге. Мы шли, обмениваясь байками.
Они были охотниками-следопытами. Специализировались на выслеживании беглых жен. Свирепые, несимпатичные существа, неуклонно идущие по старому следу. Орка, которую они разыскивали, была находчивее всех их, вместе взятых.
У них был план поимки. Они ни на секунду не допускали, что их может перехитрить какая-то женщина.
Похоже, жены у орков на вес золота, на одну женскую особь у них приходится пять-шесть мужских. Орки не признают многомужия, обобществления жен, гомосексуализма и тому подобного. Орки - настоящие мужчины. Треть из них погибают в поединках за женщину, не достигнув двадцатитрехлетнего возраста.
Я смотрел, как удаляются охотники, и у меня не было желания осуждать оркских жен за то, что они при первой возможности дают деру.
Мне встретилось несколько семей кентавров, беженцев из Кантарда, они работали носильщиками. Отличная мысль! Ослы с мозгами и руками, и не нужно грузчиков.
Чем люди богаче, тем меньше им удается привить отпрыскам ответственность за свои поступки.
У меня вдруг возникла трудность. Я оказался меж двух восхитительных женщин, обе очень интересные и разглядывают друг друга, как кошки, собирающиеся вонзить когти. В меня.
Мое предсказание сбылось. Следующим повальным увлечением стала революция.
*********************************
Глен Кук - Седая оловянная печаль
*********************************
Лицо сержанта окаменело. Он прищурился, открыл было рот... нет, грозный Пит всегда сначала думал, потом говорил.
Дверь - такими воротами мог бы гордиться и замок - бесшумно приоткрылась, выглянул какой-то человек. Я с трудом удержался от вопроса, сколько масла пошло на смазку этих чудовищных дверных петель.
Человек поморщился, выражение лица у него было довольно кислое. Интересно, где он посреди зимы ухитрился раздобыть лимон?
Вряд ли я произвел на него благоприятное впечатление, однако он впустил меня в холл. Вот это да! Здесь свободно поместилась бы парочка мамонтов, если бы хозяину стало жаль оставлять их мокнуть под дождем.
- Пойду доложу генералу, - сказал он и ушел, точно ему кол в спину вогнали, маршируя под слышный лишь ему одному барабанный бой. Сразу видно, тоже бывший морской пехотинец.
Он исчез, а я принялся развлекаться, шатаясь по холлу и знакомясь с предками Стэнтнора, целая дюжина коих сердито пялилась на меня с портретов на стенах. Судя по всему, от художников требовалось одно - поймать на лицах моделей выражение нестерпимого страдания. Все эти стариканы определенно мучились от запоров.
Я насчитал трех бородатых, трех усатых и шесть гладко выбритых, но кровь Стэнтноров - крепкая штука. Они выглядели как братья, а не как представители разных поколений семьи, существовавшей со времен основания государства Карента. Датировать портреты можно было только по форме изображенных на них Стэнтноров.
Все они были в форме или доспехах. Все Стэнтноры - солдаты, моряки, морские пехотинцы. Судьба их предопределена от рождения. Хочешь не хочешь - не важно, Стэнтнор обязан служить в армии. Может, этим объясняется семейное (поголовное и хроническое) расстройство пищеварения.
Холл кончался стеной из темного небьющегося стекла, украшенной мозаиками на весьма кровожадные сюжеты из мифов и легенд. Герои убивали драконов, расправлялись с великанами и походя, от нечего делать, попирали ногами горы маленьких трупиков эльфов и гномов. Все это относилось к тем давним временам, когда люди не больно церемонились со своими меньшими братьями.
Дверь в стене была нормального размера и покрыта мозаикой в том же роде. Дворецкий, или как он там назывался, оставил дверь приоткрытой. Я воспользовался ненавязчивым приглашением.
Холл по ту сторону перегородки походил на собор.
Не меньше парадного, в четыре этажа высотой, весь из коричневого со светлыми прожилками камня. На стенах боевые трофеи Стэнтноров. Оружия и знамен хватило бы на целый полк. Пол в шахматную клетку из белого мрамора и зеленого змеевика. Посредине - фонтан: герой на поднявшемся на дыбы жеребце вонзал копье в сердце свирепого дракона, подозрительно похожего на большого летающего громового ящера. Рискованная позиция - еще секунду, и он свалится прямо в когти чудовища. Вид у обоих был невеселый. Я не мог порицать их за это: помирать никому не охота. Скульптор, несомненно, выразил нечто важное для себя, но до меня, увы, не дошло ничего. "Ребята, вы оба хотите заполучить девицу, - обратился я к противникам, - так заключили бы полюбовное соглашение".
Стуча каблуками, я направился к фонтану. Эхо сопровождало меня.
Я огляделся кругом. Коридоры вели в западное и восточное крыло здания. По лестнице можно было подняться наверх, на балконы. На каждом этаже - балкон, на каждом балконе - множество темных, полированных колонн и эхо, эхо. Не дом, а дворец. Музей какой-то. Любопытно, кому могла прийти в голову дикая мысль соорудить такой домище и поселиться в нем?
Высокая, стройная девушка. Брюнетка в желтовато-коричневом платье-рубашке, стилизованном под крестьянское. Крестьянину не заработать на такое и за пять лет.
Бывает, и параноики оказываются правы.
Девушка и незнакомые парни рассматривали меня. Сплошь морские пехотинцы в отставке, чего и следовало ожидать. Девушка выглядела отлично. Она переоделась в весьма соблазнительный наряд.
Гаррет, ты попался... Нет, авось пронесет. Было в ней что-то неприятное. Она излучала готовность, призыв, а хотелось от вернуться, отступить.Точно, есть в ней нечто опасное, недоброе, чувствуется раздвоенное копытце.
Как Морли учит? Ни в коем случае не связывайся с ненормальными бабами, у тебя и без того с головкой неладно. Взрослею помаленьку, не иначе. Конечно, в один прекрасный день и свинья может взвиться в облака.
Но перерасти это свое качество я планировал не раньше чем годков через шестьсот.
- Майк Секстон, - представил меня Питерс. - Он был со мной на островах десять лет назад. Майк, это наша кухарка. - Он указал на троллеобразную старуху.
- Мы уже знакомы.
- Мисс Дженнифер, дочь генерала.
- С ней я тоже встречался. - Я поднялся и через стол протянул девушке руку. - Раньше случая не представилось. Обе ваши ручки были в моей сумке.
Кухарка хихикнула, а Дженнифер посмотрела на меня так, будто прикидывала, в каком виде я вкуснее - в печеном или жареном.
Излишняя осторожность не в моем стиле. Но она способствует продлению жизни. Кроме того, меня никто не видит.
В моей комнате вновь побывал непрошеный гость. На этот раз он удалился в спешке: ключ торчит в замке, дверь открыта. Почему - я понял, войдя в спальню.
Он убил панцирь. Вошел, прикончил беднягу старинным боевым топором и оставил истекать кровью. Топор он бросил на месте преступления.
Морли Дотс - безжалостный негодяй, кровопийца и шантажист. Как и те, кто на него работает. Он паразит, использующий в своих грязных целях самые темные стороны человеческой натуры. В этом ему нет равных, разве кое-кто из парней Чодо Контагью.
В общем, Морли Дотс - квинтэссенция всего, что я ненавижу. Когда-то я и сам был таким, но, твердо решив исправиться, отделался от подобных субъектов. Но Морли я люблю. Ничего не поделаешь - любовь зла.
Клин вернулся и печально провозгласил:
- Он помешался на здоровье.
- Подумаешь, новость! Да он из кожи вон лезет, лишь бы обратить еще кого-нибудь.
Морли - единственный в своем роде убийца-вегетарианец. Он ужасно переживает, что его ближние губят свое здоровье, поедая мясо, не дожидаясь, пока он самолично перережет им глотки. Сдается мне, логика у него хромает. Впрочем, я могу ошибаться.
Она отскочила - и зря. Я был сильно не в форме, любая улитка могла помериться со мной в беге и выйти победительницей. К тому же ногу мне прищемило дверью. Я попался, как мышь в мышеловку.
- Ты спрашивал кухарку, не пропадают ли у нее продукты?
- Нет. - А следовало, должна же она чем-то питаться.
Сверху донесся ужасающий вопль. Крик не затихал. Теперь в нем не было ничего человеческого. Все поглядели вверх.
- Полагаю, он умер, - сказал Питерс, просто констатировал, без тени чувства.
Мы услышали другой крик - полный безумной ярости.
- Вернитесь, мисс Дженни, вернитесь! - орала кухарка.
Дженнифер окончательно потеряла голову. С кинжалом в руках, не переставая вопить, она выскочила на балкон четвертого этажа. Я встревожился, разобрав, что выкрикивает она мое имя.
- Быстрей, Гаррет, - подтолкнул меня Морли: ему уже случалось сталкиваться с одержимыми. В таком состоянии тоненькая, изящная девушка может разорвать на куски взрослого сильного мужчину.
*********************************
Глен Кук - Холодные медные слезы
*********************************
Дуралейник начинал войну на стороне венагетов. Военный Совет Венагеты ухитрился так обозлить его, что он перешел на сторону Каренты, поклявшись коллекционировать головы своих бывших начальников. И с тех пор собрал их немало. Дуралейник стал народным героем в глазах заурядных бездельников вроде нас и большой головной болью для начальников, хотя он выигрывал их войну. Легкость его побед демонстрировала их бездарность, в которой никто из нас никогда и не сомневался.
Скандал распространялся, словно пожар в густонаселенном квартале. Теперь ни один день не проходил без разоблачения того или иного епископа, престора или прелата, наградившего ребенком собственную сестру, отравившего предшественника или укравшего целое состояние, чтобы купить любовнице где-нибудь в деревне скромную хижину из сорока восьми комнат.
Одно из последствий войны в Кантарде - избыток женщин. Десятилетиями юноши Каренты уходили на юг драться за серебряные рудники, и десятилетиями половина из них не возвращалась. Нас, выживших холостых субъектов, такое положение вещей устраивает, но для родителей с дочерьми на выданье жизнь превращается в сущий кошмар.
- Схожу-ка я к Морли, опрокину несколько стаканчиков сельдерейного тоника.
Дин надулся. Мнение старика о Морли Дотсе настолько невысоко, что бледная поганка рядом с ним покажется водонапорной башней.
Стоит мне ступить к Морли на порог, как заведение замирает и все пялятся на меня. Казалось бы, они давно уже должны были привыкнуть ко мне. Но я пользуюсь репутацией, позволяющей думать, что я на стороне, ангелов, а большинство этих парней кто угодно, только не небожители.
Я сказал Плоскомордому: "Как поживаешь?" - и проплыл мимо в указанном направлении. Тарп хрюкнул и продолжал рубать порцию салата, способную насытить - трех пони. Впрочем, размерами Плоскомордый поспорит с тремя пони и их мамашами, вместе взятыми.
Угощайся сам. Возьми себе морковный сок. Морковь улучшает зрение. Надеюсь, у тебя немного прояснится в глазах. И поешь рыбы. Считается, что рыба - пища для мозгов.
Карентийский закон позволяет штамповать монеты кому угодно. Все прочие королевства объявили чеканку денег государственной монополией потому, что разница между стоимостью
металла для монеты и ее денежным достоинством обогащает казну государства. Но и Карентийская Корона свой куш не упустит. Она требует, чтобы частные чеканщики покупали монетные диски или болванки у Королевского Монетного двора, причем за сплав, из которого изготовляют болванки, покупатели расплачиваются чистым металлом того же веса, Прибавьте сюда выгоду, которую получает казна, экономя на изготовлении матриц и жалованье рабочих-штамповщиков.
Большую часть времени система работает как по маслу, а когда случаются сбои, виновных поджаривают живьем, будь они хоть Князьями Церкви или чиновниками Монетного двора (последние все как один - кузены короля). Основа карентийского процветания - надежность карентийской денежной системы. Карента коррумпирована насквозь, но никому не дозволено покушаться на орудие коррупции.
Не нравилось мне это. Мы не раз с упоением грызлись друг с другом, но всегда в шутку. На сей раз я явственно ощущаю его скрытую враждебность. Я задумался, не перешел ли Покойник в какую-то новую, более мрачную фазу своего посмертного существования. В конце концов никто не знает как следует мертвых логхиров, как, впрочем, и живых. Последние несколько сот лет оба этих вида встречаются чертовски редко.
Я вышел из дома, и моим глазам открылось необыкновенное зрелище.
Краск, Садлер, дюжина бандитов и свора громовых ящеров собрались перед входом и таращились в небо.
Грозовой фронт захватил не больше нескольких акров неба. И направлялся прямиком к владениям Чодо. Никогда прежде я не видел, чтобы тучи так близко опускались к земле.
Внутри фронта подрагивали огоньки: три - цвета пламени свечи и один - зловеще-красный. Туча остановилась над поместьем, и желтые огни начали падать на толпу, собравшуюся на лужайке. Через мгновение я увидел трех парней, бредущих по воздуху. Все трое были одеты в старинные доспехи.
Забавно устроено наше мышление. Я не поразился тому, что люди разгуливают по воздуху, я гадал, какой музей они ограбили, чтобы раздобыть свои железные костюмы.
Одна малышка заметила моих ангелов-хранителей:
- Тей, мы в компании. - Девицы обернулись. Уровень враждебности упал как по волшебству. Пятеро парней, особенно пятеро таких парней, способны притушить чью угодно воинственность.
- Вот так-то, - сказал я, ухмыляясь. - Тей, почему бы тебе не присесть? Давай поговорим как цивилизованные люди. - Я похлопал по ступеньке рядом с собой.
Тей огляделась. Ее подружки - тоже. Мои ангелы не произвели на них впечатления людей, обремененных совестью. Им не составило бы труда растоптать стайку девчонок. Они выглядели как людоеды, потребляющие детишек на десерт.
- Я иду туда, - объявил я.
- Ты спятил, Гаррет. - Тей медленно покачала головой.
- Не без того. Но иногда это необходимо.
- Гаррет! Я знала, что ты появишься!
- Пришлось, Майя. Когда твой партнер попадает в переплет, положено принимать меры.
Она взвизгнула и упала на меня. Некоторые особы женского пола не способны отличить шутку от брачного предложения.
- Не хочу ранить твои чувства, детка, но тебе лучше держаться с подветренной стороны, пока мы не раздобудем немного мыла и воды.
- Мы можем бросить ее в реку, Гаррет, - предложила Тей.
Майя метнула в нее убийственный взгляд. Тей ответила тем же. В ходе дуэли никто не пострадал.
- Кто, по-твоему, приносит больший вред? - спросил я, думая про себя, что, пожалуй, не слишком гожусь на роль утешителя. - Нравственные уроды, калечащие тех, кто не может защитить себя? Или убийцы с мертвой душой вроде Клина, который, в сущности, не трогает никого, кроме тех, кто сам на это напрашивается?
В одной женщине я узнал Бесс, самую решительную из его племянниц, а вот другая, над волосами которой колдовала Бесс...
- Майя?
- Я ужасно выгляжу?
- Встань. Повернись. Дай-ка я на тебя посмотрю. - Она выглядела вовсе не ужасно. Хотя, если бы подружки увидели ее в таком виде, они тут же с позором изгнали бы ее из Рока. - Просто теперь мне нечем будет отговариваться, если ты захочешь, чтобы я пригласил тебя в "Железного Лжеца". Разве что дракой, которая может завязаться среди твоих поклонников. - Майя была хороша, о чем я всегда догадывался. Но я не догадывался - насколько.
- На колени, молодой человек, - хихикнула Бесс.
- Мистер Гаррет! - заволновался Дин, словно ревнивый папаша.
- Фу! Я не связываюсь с детьми.
- Я не ребенок, - запротестовала Майя. И если подумать, она была права. - Мне восемнадцать. Если бы не война, я вышла бы замуж и уже завела пару детишек.
Все верно. В довоенные времена их выдавали замуж в тринадцать или в четырнадцать, а к пятнадцати уже теряли всякую надежду сбыть с рук.
- Очко в ее пользу, - сказал я Дину.
- Ты знаешь что-нибудь об этом квартале?
- Тут куча извращенцев.
В сведениях такого рода я не нуждался. У меня довольно хорошее зрение.
- Что это за место, Гаррет?
- Раз ты спрашиваешь, значит, тебе скорее всего здесь не место.
Тварь подскочила футов на сорок и завизжала, как огромнейшая в мире недорезанная свинья. Она перевернулась в воздухе и выделила меня из толпы, что, учитывая ее немногочисленность, не представляло труда. Чудовище бросилось в наступление прежде, чем коснулось земли.
Морли производил меньше шума, чем крадущийся на цыпочках таракан.
- Гаррет, - тихо и испуганно сказала Майя. - Я думаю, что оно не спит.
У нее просто талант сдержанно выражаться .
Оттуда, где мы стояли, я не видел ничего, кроме сияния, но на острове что-то происходило. Народ, который стоял поближе к обрыву, заголосил и начал пятиться назад.
Футах в пятидесяти над островом сформировалось черное пятно тучи. Она быстро росла, закручиваясь, словно водоворот. Все разинув рты глазели наверх. И напрасно.
Три окруженных сиянием типа в древних доспехах с внезапностью молнии выскочили на кромку обрыва и бросились на толпу. Они метали во все стороны огненные копья.
Тем временем внутри вращающейся тучи образовалась шестирукая женщина и немедленно выросла до неимоверных размеров. Милая крошка - голая, с лоснящейся черной кожей, с черепом вместо лица и собачьими сосцами.
Священники истошно взвыли. Компания стражников решила, что им недостаточно много платят, чтобы требовать от них участия в этом представлении.
С поля боя дезертировали люди двух разновидностей. Первые настолько устыдились своего побега, что так и не вернулись назад. Вторые со сконфуженным видом повылезали из щелей, когда представление окончилось. Теперь они рьяно бросились нам помогать.