< Хроническое исключение > Когда все считают, что ты маленький, белый и пушистый, не спеши показывать свои когти и зубы
Сергей САДОВ - РЫЦАРЬ ОРДЕНА
Конечно ты можешь отправиться и победить дракона, тогда о тебе будут слагать песни. Но кому это принесет пользу?
читать дальшеКогда я читал различные книги, в которых рыцари побеждали драконов, мне было жаль именно дракона.
не пытайся заставить магию делать за тебя всю работу, это, во-первых, бессмысленно, во-вторых, ни к чему хорошему не приведет
если шеркон распространен не очень сильно, то только потому, что на свете не так уж и много настоящих бойцов
- В мое время хорошего воина определяли три правила: мудрость, умение, ловкость.
- И что это значит?
- Если коротко, то следующее: когда ты столкнешься с несколькими противниками, то ловкость позволит тебе избежать их ударов, а умение - поразить их.
- А мудрость?
- А мудрость позволит никогда не попадать в такое положение, когда приходится иметь дело сразу с несколькими бойцами.
делая только то, что можешь, ты никогда не научишься ничему новому
Запомни, главное не сила удара, а то, куда ты бьешь и как.
всегда лучше получить преимущество заранее, чем выглядеть таким же идиотом, как твои противники
Менестрель - извини, но я слышал как ты поешь. Тебя убьют после первого же выступления, ради спасения искусства.
Страх - это естественное состояние человека. Кто говорит, что не боится, тот либо дурак, либо лжец. И не стыдись страха. Научись использовать его в своих целях. Боишься высоты? Подойти к самому краю пропасти и пусть твой страх удерживает тебя на этом краю, не давая упасть. Боишься сражаться? Пусть страх удесятерит твои силы и увеличит мастерство. Страх - это такой же инструмент в руках настоящего воина как ловкость и мастерство. И этот инструмент он тоже использует для достижения победы.
- Чему ты завидуешь? - удивленно спросил я.
- Ничему. Пока ты не подрастешь, ты все равно меня не поймешь, а когда вырастишь, мой ответ тебе будет совершенно не нужен.
Это же купеческий город и они плевать хотели на всех рыцарей. Их здесь терпят только до тех пор, пока те не нарушают их законов. Здесь не Тевтония, где рыцарь это опора, надежда, защитник, благодетель всех страждущих и обиженных. Что в переводе на нормальный язык означает: я твой защитник и делаю что хочу, будешь мешать - убью.
- Милорд, уж слишком хорош у вас конь. Такого любой князь будет рад держать в своих конюшнях, а здесь слишком много лихого народу бродит... ведь увести могут. Вам бы охрану нанять. Это не будет слишком дорого, но зато никто не уведет такого коня.
Я пристально посмотрел на конюха. Тот, кажется, не шутил. Я перевел взгляд на Урагана и успокоился.
- Когда будете убирать труп того идиота, который захочет украсть моего коня, будьте осторожны. Ураган обычно после этого немного нервничает.
Мы недавно пересекли границу с Тевтонией. Мне вспомнились занятия с Мастером. Все то, что он рассказывал об этой стране.
Впрочем, назвать Тевтонию единой страной было нельзя. Бароны, каждый из которых имел свой собственный, хорошо укрепленный замок, вполне могли себе позволить поплевывать на королевскую власть. А самым любимым их делом была война. Облачившись в доспехи и собрав свой отряд, барон, не отягощая себя придумыванием повода, нападал на замок своего соседа. Ну развлечься человеку немного захотелось, заодно свою воинскую удаль показать.
А там начиналась осада замка. Другие бароны предпочитали не вмешиваться, если их не попросит о помощи одна из сторон. Но те такую просьбу считали не соответствующей своего достоинства, уверенные, что справятся своими силами.
Осада могла продолжаться по несколько месяцев, хотя редко больше полугода, и в случае победы осаждавших, замок переходил новому владельцу. В этом случае победитель и побежденный как два старых друга встречались в завоеванном замке. Они обнимались, высказывали друг другу комплименты по поводу обороны, достойной легенды или смелой осады, достойной еще больших легенд. Дальше бывший владелец устраивал для победителей пир. Выкатывались из подвалов бочки вина, доставалась разная снедь, приглашались соседи. После чего в течение нескольких дней шла грандиозная попойка. Припасов не жалели, да оно и понятно: зачем побежденному жалеть припасы замка, если они ему уже не принадлежали? Часто так случалось, что после нескольких дней беспрерывного праздника победитель с трудом собирал свой отряд, вежливо прощался с гостеприимным хозяином и уходил в полной уверенности, что только приезжал в гости к своему лучшему другу. А если замечал вокруг замка остатки осадных работ, то был совершенно уверен, что какой-то негодяй, враг рода человеческого посмел напасть на его лучшего друга, а он пришел ему на помощь. После того, как остатки винных паров улетучивались из головы, барон бывал крайне недоволен тем обстоятельством, что не удержал замок. Но быстро утешался тем, что в скором времени забаву можно повторить и с удовольствием рассказывал своим детям или внукам:
- А праздновали мы так, как не бывало и на королевских пирах. Нет, вам молодым еще рано тягаться со старой гвардией.
Если же победитель сохранял хоть кроху сознания, то из замка отправлялся его бывший владелец. Он, вежливо попрощавшись со своим другом-победителем, немедленно отправлялся к своим друзьям или сразу к сюзерену. Там он начинал жаловаться на ничтожного вора, укравшего его родовой замок. Ему никто не верил, но тронутые рассказам несчастного "обворованного", немедленно давали требуемое количество солдат, и забава начиналась по новому. Впрочем, замки были хорошо укреплены, а бароны поднаторели в их обороне, поэтому очень редко кому их удавалось захватить. Гораздо чаще происходили стычки в открытом поле.
Подобные сражения случались так часто, что на них просто не обращали внимания. При этом все делали вид, что короля как бы не существует. Однако сам король этим огорчен вовсе не был. Как первый среди подданных он и сам был не прочь немного поразвлечься. Поэтому все бароны, чьи владения располагались рядом с королевскими, всегда были начеку. Когда же король начинал осаду какого-либо замка, то все соседи втайне надеялись на его успех. Не потому, что они не любили осажденного и не потому, что уважали короля, просто пиры после королевской победы бывали грандиозными. Что не мешало этим самым соседям после пира объединиться, выбить королевские войска из захваченного замка и вернуть его законному владельцу.
Подобные нескончаемые стычки плачевно сказались бы на состояние страны и самих баронов, если бы не одно обстоятельство. Бароны в массе своей были людьми благоразумными, и они понимали, что чтобы предаваться своей любимой забаве им нужны деньги. Деньги они могли взять только из своих владений с крепостных. Но заниматься хозяйственной деятельностью у них не было ни охоты, ни таланта. Поэтому они стали нанимать управляющих. Хороший управляющий ценился очень высоко и получал баснословные деньги. Ему передавалась вся полнота власти в имении барона. Роль же самого барона в этом случае сводилась к требованию: "Дай столько-то денег". В остальном же управляющие делали в поместьях что хотели. Понимая, что их доход зависит от дохода барона, они построили весьма эффективную систему оборота денег и настояли на принятии нескольких правил. Эти правила без восторга, но и без сопротивления одобрили все правящие слои Тевтонии. А именно: не воевать на хлебных полях; не убивать не носящих оружия; не трогать купеческие караваны, идущие через Тевтонию; не отбирать у крестьян продовольствие и запасы зерна. Правила были полезны, что и было всеми признано. Конечно находились такие, которым было наплевать на все правила, но на ослушников смотрели также, как в Испании времен инквизиции смотрели на еретиков. Очень скоро не тем, так иным способом заставили все воюющие стороны соблюдать эти правила, превратившиеся в законы.
Конечно попадались и неблагоразумные бароны, которые считали ниже своего достоинства заниматься любыми хозяйственными делами или наоборот, предпочитали сами, без управляющих, разбираться со своим баронством. Но они быстро обнаруживали, что вести хозяйственные дела - это не мечом махать. Такие неблагоразумные люди быстро разорялись, продавали по случаю свой родовой замок и отправлялись странствовать по свету и совершать подвиги. Или, если они не были рыцарями, нанимались к другому барону.
При таком внутреннем хаосе могло показаться, что Тевтония легкая закуска для любого завоевателя. Многие так и думали. В этом случае бароны, радостно расхватав оружие предков, отправлялись в церкви. Там они начинали молиться во здравие врага, сделавшего им такой замечательный подарок - вторжение. Уж теперь-то они покажут свою удаль и военную сноровку. Только бы враг не одумался и не ушел обратно. После столь горячей молитвы они отправлялись к месту сбора армии, куда уже спешили и все остальные бароны со своими отрядами. А так как бароны проводили всю жизнь в бесконечных стычках и войнах, они прекрасно знали, что такое дисциплина и для чего она нужна. Поэтому порядок в сборном войске поддерживался железный. Строгая иерархия командования исключала любое дублирование приказов. Конечно, в этой армии было множество слабых мест: практически отсутствовало тыловое обеспечение, так как бароны совершенно этим не интересовались. Да и не нужно им это было. Их замки так густо усеивали всю Тевтонию, что они вполне могли служить опорными базами для армии. Крестьяне же, как начиналась война, немедленно свозили в эти замки все запасы продовольствия. Вражеской армии оставалось сомнительное удовольствие идти по лишенной продовольствия местности. В этом случае перед противником было два возможных пути: либо штурмовать бесконечное количество замков из-за запасов, с риском поджога складов в случае опасности падения замка; либо везти обозы, которые постоянно подвергались угрозе быть захваченными летучими отрядами баронов. Стоило же врагу повернуться к этим рейдерам, как те немедленно скрывались за стенами ближайшего замка. Бароны дураками не были и отступление с поля боя перед превосходящими силами вовсе не считали позором.
Другой значительной слабостью тевтонской армии было отсутствие пехоты. Пехота набиралась из крестьян, была плохо вооружена и практически необучена. К таким пехотинцам бароны не испытывали даже презрения.
Тем не менее, несмотря на все недостатки, эта армия была грозной силой. Железная дисциплина, компетентное командование, личная храбрость позволяли им на равных встречать самых грозных захватчиков.
Когда же остатки вражеских армий убирались к себе на родину, бароны устраивали грандиозную попойку. После нее они возвращались к своим обычным делам. За пленных офицеров получали выкуп, солдат же иногда отпускали просто так, приглашая приходить еще. Те клятвенно заверяли, что если у них будет выбор, то они голыми выйдут против разъяренных драконов, горгулий и гарпий, но сюда больше не придут.
Несколько раз тевтонская армия пробовала преследовать врага на его территории. Но здесь сразу начинали давать о себе знать недостатки в организации армии. Не было подвоза продовольствия, а завоеванную территорию никто не хотел охранять, поскольку это было скучно и не сулило никаких подвигов. Не было пехоты, которая в состоянии была бы защитить тылы и закрепить успех. Поэтому такие походы всегда заканчивались ничем.
- Для грабителей они слишком хорошо вооружены, - заметил Деррон, - Да и ни один барон не потерпит на своей территории разбойников. Скорее всего, какой-то барон решил пополнить свою казну за счет соседа.
- Разве это не тот же грабеж?
- Энинг, как тебе не стыдно? Разве благородный барон может заниматься грабежом? - притворно возмутился рыцарь. - Как ты мог даже подумать о таком? Это называется не грабеж, а война.
- Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, сопляк?!
- Нетрудно догадаться. Вы самый большой грубиян, которого я видел.
У рыцаря отвисла челюсть от удивления. По моему, с ним никто так раньше не разговаривал. Что ж, новое всегда полезно.
- Ах ты... да я убивал людей за меньшее оскорбление...
- Охотно верю. Глупцы всегда оскорбляются, услышав о себе правду.
- Можно подумать, здесь разбойников нет и их не надо опасаться!
- Здесь действительно нет разбойников, Эн. Тевтония в этом отношении уникальная страна.
- То есть как нет?! Почему? Здесь же постоянно проходят богатые караваны, и есть где устроить засаду? Да они могли бы разбогатеть!
- Могли бы, если бы успели. Дело в том, что стоит по Тевтонии распространиться слуху о том, что где-то объявились разбойники, то все бароны начнут устраивать поединки за право охоты на разбойников. Конечно первым это пробует тот барон, в чьих владениях появились разбойники. Остальные в это время точат мечи и надеются, что их собрат потерпит неудачу. И чем больше неудач будет у баронов, тем больше охотников поохотиться на бандитов отыщется. Да бедных разбойников просто затравят.
- Тогда понятно. При стольких желающих сразиться с разбойниками, заниматься разбоем становиться невыгодно.
- Совсем невыгодно. Стать разбойником в Тевтонии - это просто экзотический вид самоубийства и достаточно быстрый.
- Однако вы действительно добились разрешения на переход границы в рекордно короткий срок, - и после небольшой паузы добавил, - милорд.
Я философски пожал плечами.
- Деньги всем нужны.
- Что? Ты подкупил стражу? - воскликнул эльф. - Но это многие пытались сделать, но никому не удавалось. Они же там фанатики! Они отвергают деньги как таковые!
В некоторых моментах относительно людей эльф проявлял удивительную наивность.
- Естественно никому это не удавалось. Как ты сам сказал, они фанатики и деньги для них ничего не значат. Они больше пекутся о спасении души.
- Но как же тогда...
- Я и не пытался подкупить стражу. Я подкупил секретаря Окружного Святителя.
Буефар расхохотался.
- Секретаря? Почему же не сразу Святителя?
- Я думал над этим, - серьезно ответил я. - Но, как говорил мой отец, подкуп секретаря чиновника обходится дешевле, чем самого чиновника, а результат бывает гораздо лучше. Чиновники считают взятки чем-то, вроде своего второго заработка и полагают их вполне естественным явлением. А вот их служащие в этом не так уверены.
- Деррон.
- Да?
- Эльвинг и Буефар наверняка решат, что мне не стоит сильно переутомляться и поделят вахты между собой. Ты разбуди меня, когда придет очередь.
- С огромным удовольствием.
Я поежился. Мне вспомнилось некоторые способы, к которым прибегал Деррон, чтобы заставить меня проснуться. Выливание ледяной воды из ведра было самым невинным его методом. Другие способы, типа подброски змей и пауков были куда как более неприятны.
- Не надо с удовольствием. Просто разбуди.
- Обещаю, - усмехнулся рыцарь.
Магия - это наука и чудес она творить не умеет.
Его техника была великолепна, мне так и не удалось найти ни одного изъяна в ней. Беда этого человека была в том, что он слишком увлекся техникой и проглядел стремительный бросок моего последнего ножа (спасибо тебе, Далила, позже, если это позже будет, я с тобой еще поговорю).
Схватившись за нож в своем горле, ученик Ариеров захрипел и упал.
Чудо - это то, что люди не могут объяснить своими знаниями. Это и есть отличие науки от чуда. Науку творят люди, чудеса только бог.
Можешь просить Бога, чтобы Он дал тебе силы для решения твоей проблемы, но никогда не проси Его, чтобы он решил эту проблему за тебя.
- Я же говорил тебе, чтобы ты не выходила без охраны!
- А я с охраной! - Ольга вызывающе посмотрела на отца.
Действительно, за ее спиной стояли два растерянных гвардейца, явно желающих остаться незамеченными.
Я видела, как дворяне, раньше кичащиеся своей честью и блестящими предками предавали меня, чтобы выслужиться перед Сверкающим. И видела простых крестьян, которые готовы были умереть, но помочь мне. Так кто из них были более достойными людьми? Кто из них был достоин называться людьми чести? Те, кто этой самой честью кичатся, но забывает о ней в момент опасности или те, кто о ней никогда не думает, а просто живет по ее законам?
- Что почетного в том, что бы убить беззащитного дракончика?
Ролон как-то странно посмотрел на меня.
- Все рыцари мечтают прослыть победителями драконов.
- Да? В таком случае я исключение, я мечтаю прослыть победителем победителей драконов.
Когда семьдесят человек всей толпой пытаются нападать на шестерых в тесном помещении это, по меньшей мере, комедия.
- Слушай, Танька, почему бы тебе не пойти со своей охраной? - дружелюбно поинтересовался я, кивнув, на маячивших в стороне двух типов.
- Фи, воспитанные люди не отказываются от приглашения дамы.
- Воспитанные люди, прежде всего, не навязываются в обществе к тем, кому они неприятны.
- Ах ты... гадина. Да если бы я не была хорошо воспитана...
Тут опять влез Рон:
- А если бы я не был хорошо воспитан, то сказал бы, что кольца в нос вставляют только быкам, чтобы усмирить их буйный нрав. Теперь я понимаю, для чего тебе вставили кольцо.
Тут было сказано много такого, во что трудно поверить, но я не верю, что бы сразу несколько человек сошло с ума на одной и той же почве.
- Вы бы помогли им что ли, а то до вечера выползать будут, - попросил я телохранителей.
- Надеюсь, они живы? - Поинтересовался один из них.
- Дураков не убиваю.
Это глупо пытаться походить на кого-то. Лучше жить так, чтобы другие пытались быть похожими на тебя.
Недалеко валялся владелец нунчаек, который с небывалом энтузиазмом размахивал ими в драке, положил троих своих приятелей, а потом заехал себе в лоб.
Если заходить иногда, то лучше вообще не начинать занятия.
Где ты видел, что бы за честность платили?
если будешь придумывать собственные подвиги, то постарайся, чтобы проверить их правдивость было невозможно
Чувства могут позволить себе рыцари, дворяне, но не купцы.
толпа непредсказуема. Ей плевать на все интересы и свои в том числе.
Наш историк, еще в том мире, говорил, что разница между убийцей и Великим составляет количество их жертв. Можешь поздравить меня, я становлюсь Великим.
- Быть бароном еще куда ни шло, но быть королем просто ужасно.
- Ну, не все так плохо, сынок. По крайне мере можешь утешаться мыслью о том, что в любой момент можешь обвинить этих людей в предательстве и казнить, - утешил своего сына король. - Правда потом возникнет бунт, но эта такая мелочь, по сравнению с выслушиванием с умным видом всех глупостей, которые говорят эти люди. Но тут ничего не поделаешь, именно в этом и состоит главная обязанность королей.
- Что ж, - вырвалось у меня помимо воли, - теперь буду знать, в чем состоит обязанность королей. А я то, наивный, полагал, что они должны о своих подданных заботиться. Какую глупость думал.
Ратобор не выдержал и расхохотался. Ольга тоже с трудом сдерживала смех. Отто же отнесся к моим словам менее снисходительно, но, глядя на смех Ратобора и своего сына, тоже не выдержал.
- Энинг, - наконец сказал он, - твой язык когда-нибудь доведет тебя до беды.
- Наверное. Но пока он довольно успешно выводил меня из нее.
- Энинг, я рад, что с тобой все в порядке, но… - Ратобор сделал преувеличенно строгое лицо, - тебе никто не говорил, что к священным особам монархов надо относиться с почтением и трепетом?
- Говорили, но забыли показать, как это делать.
- Да-а, - протянул Отто. - Ну и подданный у меня появился.
- Не сахар, - согласился я.
- У меня были хорошие учителя. И они всегда говорили: первое, узнай себя. Узнавши себя, ты сможешь побеждать часто. Второе, узнай врага. Узнавши врага, ты будешь побеждать всегда. А я был не самым плохим учеником, если судить по тому, что, не смотря ни на что, я все еще жив.
На границе Амстерского союза и Галийского королевства. Формально принадлежит королевству, но у него подписан договор и с союзом. Реально же этот город не принадлежит никому. Там всем заправляет гильдия самых богатых людей. Так что будь осторожен. Все законы там устанавливаются именно для этих настоящих хозяев города. Впрочем, чего я тебя предупреждаю? По правде говоря, это мне их стоит предупредить о тебе. В общем, Энинг, постарайся не разрушать этот город - у меня в нем дела. Нет-нет, если тебе очень захочется, то пожалуйста…
Когда кто-то начинает считать себя лучше других, то он невольно перестает оценивать себя объективно. Потеря же объективности по отношению к самому себе - это верный признак грядущего падения.
он всегда говорит только правду. Но при этом он умудряется обмануть всех.
в высоком положении нет ничего хорошего. И чем выше ты сидишь, тем больше ограничений на тебя накладывается.
корабли не флот. Флотом они станут только тогда, когда на них окажутся опытные матросы
На следующий день я обнаружил, что вывешенный у палатки вымпел полковника исчез. Ага, значит, полк сформирован полностью и больше новичков здесь уже не появится. Вообще армия Тевтонии представляла собой уникальное явление. Ни одному государству армия не обходилась так дешево, как Тевтонии и у очень немногих она была более боеспособной, чем у Тевтонии. Но все же за дешевизну приходилось платить свою цену.
Армия набиралась довольно просто: когда король объявлял сбор, то все бароны со своими отрядами ехали к месту сбора. Там уже находились полковники со своими отрядам. Полковник ставил шатер, поднимал свой вымпел. Каждый подъезжающий барон отыскивал вымпел того человека, под командованием которого хотел служить, ехал туда и записывался со своим отрядом в этот полк. Когда численность полка достигала двух тысяч человек, вымпел убирался, что означало, что полк сформирован. Полковниками, как правило, были те, кто служил в гвардии короля или бароны, произведенные в этот чин за заслуги, именно таких в армии было большинство. Естественно, что если полковник был дурак, что выяснялось практически после первой кампании, то в следующий раз он мог остаться без полка. Подобная угроза быстро очищала армию Тевтонии от дураков. Сами же полковники, те же бароны, в мирное время приобретали гигантский опыт в бесконечных стычках друг с другом. Поэтому среднее звено командования в армии Тевтонии было высоко профессиональным, если даже не сказать великолепным. К тому же расходы на содержание этой армии ложились целиком на баронов, сам король платил только за свою гвардию, численность которой была больше, чем отряд любого барона.
Однако у этой армии были и существенные недостатки. Бароны, даже самые могущественные, никогда не могли собрать под своим знаменем больше пятисот-шестисот человек. Именно поэтому полки Тевтонии по численности были самыми маленькими, по сравнению с остальными армиями. Просто здесь не было опытных людей, способных управлять большими массами людей. К тому же даже сформированный полк еще не был полностью боеспособен. Требовалось некоторое время, чтобы люди здесь притерлись друг к другу, узнали друг друга. Когда же эти полки сливались в армию, то здесь проблем было еще больше. Хотя профессионализм среднего звена командования в большей части компенсировал эти организационные недостатки, но только до тех пор, пока они сражались на своей территории и с армией, на которой правители предпочитали экономить в мирное время.
Но, например с Китижской армией тевтонской воевать было очень трудно, по той причине, что там полки были полностью сформированы уже в мирное время и по приказу они могли сразу выйти из своих лагерей и с ходу вступить в бой, не теряя порядок. Если же эти полки соединялись в армию, то опять сразу появлялась боеспособная сила, поскольку уже в мирное время было четко отработана система взаимодействий и связи. Впрочем, в мелких стычках все недостатки Тевтонской армии были незаметны.
А вообще, если не считать этих совещаний, плаванье проходило скучно. Да и какие развлечения могут быть на корабле, пусть и большом, забитым до отказа людьми и припасами? Бароны целыми днями слонялись по палубе, вызывая на себя гнев команды, которой они постоянно мешали, попадаясь им на дороге. Кто-то играл в кости или аналог карт нашего мира. Рон уже нашел для себя новое занятие и с матросами излазил все ванты и реи, или наоборот (сам черт не разберется в этих названиях). Китижане, чтобы не заскучать, чистили свое оружие и пели. Когда они затягивали песни, то послушать их сбегались почти все пассажиры (надо же было себя чем-нибудь занять). Потом кое-кто из баронов решил показать, что и они кое-что умеют и организовали танцы. Китижане сначала молча смотрели, а потом сообщили, что так и с тоски помереть недолго. У кого-то из них нашлись музыкальные инструменты, а самые активные пустились в присядку. Бароны некоторое время удивленно на них смотрели, а потом, неловко повторяя движения, тоже пустились в пляс. Капитану пришлось вмешаться, поскольку внутри трюма стал раздаваться какой-то подозрительный треск. После осмотра оказалось, что треснула одна из досок палубы.
- Это нонсенс, - постоянно повторял капитан, бродя по палубе. - Этот корабль рассчитан выдерживать бури и ураганы! Он побывал в таких переделках, что страшно вспомнить! И ни разу, ни разу я не менял доски на палубе! Да ведь они же составляют крепость судна! А тут… Нонсенс! Не верю!
За те два дня, что я находился здесь, я уже многое успел услышать “лестного” от солдат о том генерале, что был назначен королем Рогнара. Однажды я его даже увидел. Он лихо скакал в нарядной одежде на коне, смотря на вновь прибывшие части. Грозный вид, щегольской наряд, боевой задор в глазах, все выдавало в нем опереточного героя, который больше привык сражаться с винной пробкой, чем с врагом.
- То есть вас слава не привлекает?
- Ну почему же. Только я считаю, что лучше делать необходимое и тогда она сама тебя найдет, а если за ней гоняться, так ведь она и убежать может.
Мой учитель говорил, что у каждого человека свой ад. Не лезь в мой!
Конечно ты можешь отправиться и победить дракона, тогда о тебе будут слагать песни. Но кому это принесет пользу?
читать дальшеКогда я читал различные книги, в которых рыцари побеждали драконов, мне было жаль именно дракона.
не пытайся заставить магию делать за тебя всю работу, это, во-первых, бессмысленно, во-вторых, ни к чему хорошему не приведет
если шеркон распространен не очень сильно, то только потому, что на свете не так уж и много настоящих бойцов
- В мое время хорошего воина определяли три правила: мудрость, умение, ловкость.
- И что это значит?
- Если коротко, то следующее: когда ты столкнешься с несколькими противниками, то ловкость позволит тебе избежать их ударов, а умение - поразить их.
- А мудрость?
- А мудрость позволит никогда не попадать в такое положение, когда приходится иметь дело сразу с несколькими бойцами.
делая только то, что можешь, ты никогда не научишься ничему новому
Запомни, главное не сила удара, а то, куда ты бьешь и как.
всегда лучше получить преимущество заранее, чем выглядеть таким же идиотом, как твои противники
Менестрель - извини, но я слышал как ты поешь. Тебя убьют после первого же выступления, ради спасения искусства.
Страх - это естественное состояние человека. Кто говорит, что не боится, тот либо дурак, либо лжец. И не стыдись страха. Научись использовать его в своих целях. Боишься высоты? Подойти к самому краю пропасти и пусть твой страх удерживает тебя на этом краю, не давая упасть. Боишься сражаться? Пусть страх удесятерит твои силы и увеличит мастерство. Страх - это такой же инструмент в руках настоящего воина как ловкость и мастерство. И этот инструмент он тоже использует для достижения победы.
- Чему ты завидуешь? - удивленно спросил я.
- Ничему. Пока ты не подрастешь, ты все равно меня не поймешь, а когда вырастишь, мой ответ тебе будет совершенно не нужен.
Это же купеческий город и они плевать хотели на всех рыцарей. Их здесь терпят только до тех пор, пока те не нарушают их законов. Здесь не Тевтония, где рыцарь это опора, надежда, защитник, благодетель всех страждущих и обиженных. Что в переводе на нормальный язык означает: я твой защитник и делаю что хочу, будешь мешать - убью.
- Милорд, уж слишком хорош у вас конь. Такого любой князь будет рад держать в своих конюшнях, а здесь слишком много лихого народу бродит... ведь увести могут. Вам бы охрану нанять. Это не будет слишком дорого, но зато никто не уведет такого коня.
Я пристально посмотрел на конюха. Тот, кажется, не шутил. Я перевел взгляд на Урагана и успокоился.
- Когда будете убирать труп того идиота, который захочет украсть моего коня, будьте осторожны. Ураган обычно после этого немного нервничает.
Мы недавно пересекли границу с Тевтонией. Мне вспомнились занятия с Мастером. Все то, что он рассказывал об этой стране.
Впрочем, назвать Тевтонию единой страной было нельзя. Бароны, каждый из которых имел свой собственный, хорошо укрепленный замок, вполне могли себе позволить поплевывать на королевскую власть. А самым любимым их делом была война. Облачившись в доспехи и собрав свой отряд, барон, не отягощая себя придумыванием повода, нападал на замок своего соседа. Ну развлечься человеку немного захотелось, заодно свою воинскую удаль показать.
А там начиналась осада замка. Другие бароны предпочитали не вмешиваться, если их не попросит о помощи одна из сторон. Но те такую просьбу считали не соответствующей своего достоинства, уверенные, что справятся своими силами.
Осада могла продолжаться по несколько месяцев, хотя редко больше полугода, и в случае победы осаждавших, замок переходил новому владельцу. В этом случае победитель и побежденный как два старых друга встречались в завоеванном замке. Они обнимались, высказывали друг другу комплименты по поводу обороны, достойной легенды или смелой осады, достойной еще больших легенд. Дальше бывший владелец устраивал для победителей пир. Выкатывались из подвалов бочки вина, доставалась разная снедь, приглашались соседи. После чего в течение нескольких дней шла грандиозная попойка. Припасов не жалели, да оно и понятно: зачем побежденному жалеть припасы замка, если они ему уже не принадлежали? Часто так случалось, что после нескольких дней беспрерывного праздника победитель с трудом собирал свой отряд, вежливо прощался с гостеприимным хозяином и уходил в полной уверенности, что только приезжал в гости к своему лучшему другу. А если замечал вокруг замка остатки осадных работ, то был совершенно уверен, что какой-то негодяй, враг рода человеческого посмел напасть на его лучшего друга, а он пришел ему на помощь. После того, как остатки винных паров улетучивались из головы, барон бывал крайне недоволен тем обстоятельством, что не удержал замок. Но быстро утешался тем, что в скором времени забаву можно повторить и с удовольствием рассказывал своим детям или внукам:
- А праздновали мы так, как не бывало и на королевских пирах. Нет, вам молодым еще рано тягаться со старой гвардией.
Если же победитель сохранял хоть кроху сознания, то из замка отправлялся его бывший владелец. Он, вежливо попрощавшись со своим другом-победителем, немедленно отправлялся к своим друзьям или сразу к сюзерену. Там он начинал жаловаться на ничтожного вора, укравшего его родовой замок. Ему никто не верил, но тронутые рассказам несчастного "обворованного", немедленно давали требуемое количество солдат, и забава начиналась по новому. Впрочем, замки были хорошо укреплены, а бароны поднаторели в их обороне, поэтому очень редко кому их удавалось захватить. Гораздо чаще происходили стычки в открытом поле.
Подобные сражения случались так часто, что на них просто не обращали внимания. При этом все делали вид, что короля как бы не существует. Однако сам король этим огорчен вовсе не был. Как первый среди подданных он и сам был не прочь немного поразвлечься. Поэтому все бароны, чьи владения располагались рядом с королевскими, всегда были начеку. Когда же король начинал осаду какого-либо замка, то все соседи втайне надеялись на его успех. Не потому, что они не любили осажденного и не потому, что уважали короля, просто пиры после королевской победы бывали грандиозными. Что не мешало этим самым соседям после пира объединиться, выбить королевские войска из захваченного замка и вернуть его законному владельцу.
Подобные нескончаемые стычки плачевно сказались бы на состояние страны и самих баронов, если бы не одно обстоятельство. Бароны в массе своей были людьми благоразумными, и они понимали, что чтобы предаваться своей любимой забаве им нужны деньги. Деньги они могли взять только из своих владений с крепостных. Но заниматься хозяйственной деятельностью у них не было ни охоты, ни таланта. Поэтому они стали нанимать управляющих. Хороший управляющий ценился очень высоко и получал баснословные деньги. Ему передавалась вся полнота власти в имении барона. Роль же самого барона в этом случае сводилась к требованию: "Дай столько-то денег". В остальном же управляющие делали в поместьях что хотели. Понимая, что их доход зависит от дохода барона, они построили весьма эффективную систему оборота денег и настояли на принятии нескольких правил. Эти правила без восторга, но и без сопротивления одобрили все правящие слои Тевтонии. А именно: не воевать на хлебных полях; не убивать не носящих оружия; не трогать купеческие караваны, идущие через Тевтонию; не отбирать у крестьян продовольствие и запасы зерна. Правила были полезны, что и было всеми признано. Конечно находились такие, которым было наплевать на все правила, но на ослушников смотрели также, как в Испании времен инквизиции смотрели на еретиков. Очень скоро не тем, так иным способом заставили все воюющие стороны соблюдать эти правила, превратившиеся в законы.
Конечно попадались и неблагоразумные бароны, которые считали ниже своего достоинства заниматься любыми хозяйственными делами или наоборот, предпочитали сами, без управляющих, разбираться со своим баронством. Но они быстро обнаруживали, что вести хозяйственные дела - это не мечом махать. Такие неблагоразумные люди быстро разорялись, продавали по случаю свой родовой замок и отправлялись странствовать по свету и совершать подвиги. Или, если они не были рыцарями, нанимались к другому барону.
При таком внутреннем хаосе могло показаться, что Тевтония легкая закуска для любого завоевателя. Многие так и думали. В этом случае бароны, радостно расхватав оружие предков, отправлялись в церкви. Там они начинали молиться во здравие врага, сделавшего им такой замечательный подарок - вторжение. Уж теперь-то они покажут свою удаль и военную сноровку. Только бы враг не одумался и не ушел обратно. После столь горячей молитвы они отправлялись к месту сбора армии, куда уже спешили и все остальные бароны со своими отрядами. А так как бароны проводили всю жизнь в бесконечных стычках и войнах, они прекрасно знали, что такое дисциплина и для чего она нужна. Поэтому порядок в сборном войске поддерживался железный. Строгая иерархия командования исключала любое дублирование приказов. Конечно, в этой армии было множество слабых мест: практически отсутствовало тыловое обеспечение, так как бароны совершенно этим не интересовались. Да и не нужно им это было. Их замки так густо усеивали всю Тевтонию, что они вполне могли служить опорными базами для армии. Крестьяне же, как начиналась война, немедленно свозили в эти замки все запасы продовольствия. Вражеской армии оставалось сомнительное удовольствие идти по лишенной продовольствия местности. В этом случае перед противником было два возможных пути: либо штурмовать бесконечное количество замков из-за запасов, с риском поджога складов в случае опасности падения замка; либо везти обозы, которые постоянно подвергались угрозе быть захваченными летучими отрядами баронов. Стоило же врагу повернуться к этим рейдерам, как те немедленно скрывались за стенами ближайшего замка. Бароны дураками не были и отступление с поля боя перед превосходящими силами вовсе не считали позором.
Другой значительной слабостью тевтонской армии было отсутствие пехоты. Пехота набиралась из крестьян, была плохо вооружена и практически необучена. К таким пехотинцам бароны не испытывали даже презрения.
Тем не менее, несмотря на все недостатки, эта армия была грозной силой. Железная дисциплина, компетентное командование, личная храбрость позволяли им на равных встречать самых грозных захватчиков.
Когда же остатки вражеских армий убирались к себе на родину, бароны устраивали грандиозную попойку. После нее они возвращались к своим обычным делам. За пленных офицеров получали выкуп, солдат же иногда отпускали просто так, приглашая приходить еще. Те клятвенно заверяли, что если у них будет выбор, то они голыми выйдут против разъяренных драконов, горгулий и гарпий, но сюда больше не придут.
Несколько раз тевтонская армия пробовала преследовать врага на его территории. Но здесь сразу начинали давать о себе знать недостатки в организации армии. Не было подвоза продовольствия, а завоеванную территорию никто не хотел охранять, поскольку это было скучно и не сулило никаких подвигов. Не было пехоты, которая в состоянии была бы защитить тылы и закрепить успех. Поэтому такие походы всегда заканчивались ничем.
- Для грабителей они слишком хорошо вооружены, - заметил Деррон, - Да и ни один барон не потерпит на своей территории разбойников. Скорее всего, какой-то барон решил пополнить свою казну за счет соседа.
- Разве это не тот же грабеж?
- Энинг, как тебе не стыдно? Разве благородный барон может заниматься грабежом? - притворно возмутился рыцарь. - Как ты мог даже подумать о таком? Это называется не грабеж, а война.
- Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, сопляк?!
- Нетрудно догадаться. Вы самый большой грубиян, которого я видел.
У рыцаря отвисла челюсть от удивления. По моему, с ним никто так раньше не разговаривал. Что ж, новое всегда полезно.
- Ах ты... да я убивал людей за меньшее оскорбление...
- Охотно верю. Глупцы всегда оскорбляются, услышав о себе правду.
- Можно подумать, здесь разбойников нет и их не надо опасаться!
- Здесь действительно нет разбойников, Эн. Тевтония в этом отношении уникальная страна.
- То есть как нет?! Почему? Здесь же постоянно проходят богатые караваны, и есть где устроить засаду? Да они могли бы разбогатеть!
- Могли бы, если бы успели. Дело в том, что стоит по Тевтонии распространиться слуху о том, что где-то объявились разбойники, то все бароны начнут устраивать поединки за право охоты на разбойников. Конечно первым это пробует тот барон, в чьих владениях появились разбойники. Остальные в это время точат мечи и надеются, что их собрат потерпит неудачу. И чем больше неудач будет у баронов, тем больше охотников поохотиться на бандитов отыщется. Да бедных разбойников просто затравят.
- Тогда понятно. При стольких желающих сразиться с разбойниками, заниматься разбоем становиться невыгодно.
- Совсем невыгодно. Стать разбойником в Тевтонии - это просто экзотический вид самоубийства и достаточно быстрый.
- Однако вы действительно добились разрешения на переход границы в рекордно короткий срок, - и после небольшой паузы добавил, - милорд.
Я философски пожал плечами.
- Деньги всем нужны.
- Что? Ты подкупил стражу? - воскликнул эльф. - Но это многие пытались сделать, но никому не удавалось. Они же там фанатики! Они отвергают деньги как таковые!
В некоторых моментах относительно людей эльф проявлял удивительную наивность.
- Естественно никому это не удавалось. Как ты сам сказал, они фанатики и деньги для них ничего не значат. Они больше пекутся о спасении души.
- Но как же тогда...
- Я и не пытался подкупить стражу. Я подкупил секретаря Окружного Святителя.
Буефар расхохотался.
- Секретаря? Почему же не сразу Святителя?
- Я думал над этим, - серьезно ответил я. - Но, как говорил мой отец, подкуп секретаря чиновника обходится дешевле, чем самого чиновника, а результат бывает гораздо лучше. Чиновники считают взятки чем-то, вроде своего второго заработка и полагают их вполне естественным явлением. А вот их служащие в этом не так уверены.
- Деррон.
- Да?
- Эльвинг и Буефар наверняка решат, что мне не стоит сильно переутомляться и поделят вахты между собой. Ты разбуди меня, когда придет очередь.
- С огромным удовольствием.
Я поежился. Мне вспомнилось некоторые способы, к которым прибегал Деррон, чтобы заставить меня проснуться. Выливание ледяной воды из ведра было самым невинным его методом. Другие способы, типа подброски змей и пауков были куда как более неприятны.
- Не надо с удовольствием. Просто разбуди.
- Обещаю, - усмехнулся рыцарь.
Магия - это наука и чудес она творить не умеет.
Его техника была великолепна, мне так и не удалось найти ни одного изъяна в ней. Беда этого человека была в том, что он слишком увлекся техникой и проглядел стремительный бросок моего последнего ножа (спасибо тебе, Далила, позже, если это позже будет, я с тобой еще поговорю).
Схватившись за нож в своем горле, ученик Ариеров захрипел и упал.
Чудо - это то, что люди не могут объяснить своими знаниями. Это и есть отличие науки от чуда. Науку творят люди, чудеса только бог.
Можешь просить Бога, чтобы Он дал тебе силы для решения твоей проблемы, но никогда не проси Его, чтобы он решил эту проблему за тебя.
- Я же говорил тебе, чтобы ты не выходила без охраны!
- А я с охраной! - Ольга вызывающе посмотрела на отца.
Действительно, за ее спиной стояли два растерянных гвардейца, явно желающих остаться незамеченными.
Я видела, как дворяне, раньше кичащиеся своей честью и блестящими предками предавали меня, чтобы выслужиться перед Сверкающим. И видела простых крестьян, которые готовы были умереть, но помочь мне. Так кто из них были более достойными людьми? Кто из них был достоин называться людьми чести? Те, кто этой самой честью кичатся, но забывает о ней в момент опасности или те, кто о ней никогда не думает, а просто живет по ее законам?
- Что почетного в том, что бы убить беззащитного дракончика?
Ролон как-то странно посмотрел на меня.
- Все рыцари мечтают прослыть победителями драконов.
- Да? В таком случае я исключение, я мечтаю прослыть победителем победителей драконов.
Когда семьдесят человек всей толпой пытаются нападать на шестерых в тесном помещении это, по меньшей мере, комедия.
- Слушай, Танька, почему бы тебе не пойти со своей охраной? - дружелюбно поинтересовался я, кивнув, на маячивших в стороне двух типов.
- Фи, воспитанные люди не отказываются от приглашения дамы.
- Воспитанные люди, прежде всего, не навязываются в обществе к тем, кому они неприятны.
- Ах ты... гадина. Да если бы я не была хорошо воспитана...
Тут опять влез Рон:
- А если бы я не был хорошо воспитан, то сказал бы, что кольца в нос вставляют только быкам, чтобы усмирить их буйный нрав. Теперь я понимаю, для чего тебе вставили кольцо.
Тут было сказано много такого, во что трудно поверить, но я не верю, что бы сразу несколько человек сошло с ума на одной и той же почве.
- Вы бы помогли им что ли, а то до вечера выползать будут, - попросил я телохранителей.
- Надеюсь, они живы? - Поинтересовался один из них.
- Дураков не убиваю.
Это глупо пытаться походить на кого-то. Лучше жить так, чтобы другие пытались быть похожими на тебя.
Недалеко валялся владелец нунчаек, который с небывалом энтузиазмом размахивал ими в драке, положил троих своих приятелей, а потом заехал себе в лоб.
Если заходить иногда, то лучше вообще не начинать занятия.
Где ты видел, что бы за честность платили?
если будешь придумывать собственные подвиги, то постарайся, чтобы проверить их правдивость было невозможно
Чувства могут позволить себе рыцари, дворяне, но не купцы.
толпа непредсказуема. Ей плевать на все интересы и свои в том числе.
Наш историк, еще в том мире, говорил, что разница между убийцей и Великим составляет количество их жертв. Можешь поздравить меня, я становлюсь Великим.
- Быть бароном еще куда ни шло, но быть королем просто ужасно.
- Ну, не все так плохо, сынок. По крайне мере можешь утешаться мыслью о том, что в любой момент можешь обвинить этих людей в предательстве и казнить, - утешил своего сына король. - Правда потом возникнет бунт, но эта такая мелочь, по сравнению с выслушиванием с умным видом всех глупостей, которые говорят эти люди. Но тут ничего не поделаешь, именно в этом и состоит главная обязанность королей.
- Что ж, - вырвалось у меня помимо воли, - теперь буду знать, в чем состоит обязанность королей. А я то, наивный, полагал, что они должны о своих подданных заботиться. Какую глупость думал.
Ратобор не выдержал и расхохотался. Ольга тоже с трудом сдерживала смех. Отто же отнесся к моим словам менее снисходительно, но, глядя на смех Ратобора и своего сына, тоже не выдержал.
- Энинг, - наконец сказал он, - твой язык когда-нибудь доведет тебя до беды.
- Наверное. Но пока он довольно успешно выводил меня из нее.
- Энинг, я рад, что с тобой все в порядке, но… - Ратобор сделал преувеличенно строгое лицо, - тебе никто не говорил, что к священным особам монархов надо относиться с почтением и трепетом?
- Говорили, но забыли показать, как это делать.
- Да-а, - протянул Отто. - Ну и подданный у меня появился.
- Не сахар, - согласился я.
- У меня были хорошие учителя. И они всегда говорили: первое, узнай себя. Узнавши себя, ты сможешь побеждать часто. Второе, узнай врага. Узнавши врага, ты будешь побеждать всегда. А я был не самым плохим учеником, если судить по тому, что, не смотря ни на что, я все еще жив.
На границе Амстерского союза и Галийского королевства. Формально принадлежит королевству, но у него подписан договор и с союзом. Реально же этот город не принадлежит никому. Там всем заправляет гильдия самых богатых людей. Так что будь осторожен. Все законы там устанавливаются именно для этих настоящих хозяев города. Впрочем, чего я тебя предупреждаю? По правде говоря, это мне их стоит предупредить о тебе. В общем, Энинг, постарайся не разрушать этот город - у меня в нем дела. Нет-нет, если тебе очень захочется, то пожалуйста…
Когда кто-то начинает считать себя лучше других, то он невольно перестает оценивать себя объективно. Потеря же объективности по отношению к самому себе - это верный признак грядущего падения.
он всегда говорит только правду. Но при этом он умудряется обмануть всех.
в высоком положении нет ничего хорошего. И чем выше ты сидишь, тем больше ограничений на тебя накладывается.
корабли не флот. Флотом они станут только тогда, когда на них окажутся опытные матросы
На следующий день я обнаружил, что вывешенный у палатки вымпел полковника исчез. Ага, значит, полк сформирован полностью и больше новичков здесь уже не появится. Вообще армия Тевтонии представляла собой уникальное явление. Ни одному государству армия не обходилась так дешево, как Тевтонии и у очень немногих она была более боеспособной, чем у Тевтонии. Но все же за дешевизну приходилось платить свою цену.
Армия набиралась довольно просто: когда король объявлял сбор, то все бароны со своими отрядами ехали к месту сбора. Там уже находились полковники со своими отрядам. Полковник ставил шатер, поднимал свой вымпел. Каждый подъезжающий барон отыскивал вымпел того человека, под командованием которого хотел служить, ехал туда и записывался со своим отрядом в этот полк. Когда численность полка достигала двух тысяч человек, вымпел убирался, что означало, что полк сформирован. Полковниками, как правило, были те, кто служил в гвардии короля или бароны, произведенные в этот чин за заслуги, именно таких в армии было большинство. Естественно, что если полковник был дурак, что выяснялось практически после первой кампании, то в следующий раз он мог остаться без полка. Подобная угроза быстро очищала армию Тевтонии от дураков. Сами же полковники, те же бароны, в мирное время приобретали гигантский опыт в бесконечных стычках друг с другом. Поэтому среднее звено командования в армии Тевтонии было высоко профессиональным, если даже не сказать великолепным. К тому же расходы на содержание этой армии ложились целиком на баронов, сам король платил только за свою гвардию, численность которой была больше, чем отряд любого барона.
Однако у этой армии были и существенные недостатки. Бароны, даже самые могущественные, никогда не могли собрать под своим знаменем больше пятисот-шестисот человек. Именно поэтому полки Тевтонии по численности были самыми маленькими, по сравнению с остальными армиями. Просто здесь не было опытных людей, способных управлять большими массами людей. К тому же даже сформированный полк еще не был полностью боеспособен. Требовалось некоторое время, чтобы люди здесь притерлись друг к другу, узнали друг друга. Когда же эти полки сливались в армию, то здесь проблем было еще больше. Хотя профессионализм среднего звена командования в большей части компенсировал эти организационные недостатки, но только до тех пор, пока они сражались на своей территории и с армией, на которой правители предпочитали экономить в мирное время.
Но, например с Китижской армией тевтонской воевать было очень трудно, по той причине, что там полки были полностью сформированы уже в мирное время и по приказу они могли сразу выйти из своих лагерей и с ходу вступить в бой, не теряя порядок. Если же эти полки соединялись в армию, то опять сразу появлялась боеспособная сила, поскольку уже в мирное время было четко отработана система взаимодействий и связи. Впрочем, в мелких стычках все недостатки Тевтонской армии были незаметны.
А вообще, если не считать этих совещаний, плаванье проходило скучно. Да и какие развлечения могут быть на корабле, пусть и большом, забитым до отказа людьми и припасами? Бароны целыми днями слонялись по палубе, вызывая на себя гнев команды, которой они постоянно мешали, попадаясь им на дороге. Кто-то играл в кости или аналог карт нашего мира. Рон уже нашел для себя новое занятие и с матросами излазил все ванты и реи, или наоборот (сам черт не разберется в этих названиях). Китижане, чтобы не заскучать, чистили свое оружие и пели. Когда они затягивали песни, то послушать их сбегались почти все пассажиры (надо же было себя чем-нибудь занять). Потом кое-кто из баронов решил показать, что и они кое-что умеют и организовали танцы. Китижане сначала молча смотрели, а потом сообщили, что так и с тоски помереть недолго. У кого-то из них нашлись музыкальные инструменты, а самые активные пустились в присядку. Бароны некоторое время удивленно на них смотрели, а потом, неловко повторяя движения, тоже пустились в пляс. Капитану пришлось вмешаться, поскольку внутри трюма стал раздаваться какой-то подозрительный треск. После осмотра оказалось, что треснула одна из досок палубы.
- Это нонсенс, - постоянно повторял капитан, бродя по палубе. - Этот корабль рассчитан выдерживать бури и ураганы! Он побывал в таких переделках, что страшно вспомнить! И ни разу, ни разу я не менял доски на палубе! Да ведь они же составляют крепость судна! А тут… Нонсенс! Не верю!
За те два дня, что я находился здесь, я уже многое успел услышать “лестного” от солдат о том генерале, что был назначен королем Рогнара. Однажды я его даже увидел. Он лихо скакал в нарядной одежде на коне, смотря на вновь прибывшие части. Грозный вид, щегольской наряд, боевой задор в глазах, все выдавало в нем опереточного героя, который больше привык сражаться с винной пробкой, чем с врагом.
- То есть вас слава не привлекает?
- Ну почему же. Только я считаю, что лучше делать необходимое и тогда она сама тебя найдет, а если за ней гоняться, так ведь она и убежать может.
Мой учитель говорил, что у каждого человека свой ад. Не лезь в мой!